Александр Грибоедов: Служить своему Отечеству. Рецензия на книгу Алексея Черткова о дипломате и драматурге

Рецензия на книгу Алексея Черткова «А.С.Грибоедов. Начало. Персидская миссия 1818-1823 гг.»

«Как жаль, что Грибоедов не оставил своих записок! Написать его биографию было бы делом его друзей; но замечательные люди исчезают у нас, не оставляя по себе следов. Мы ленивы и нелюбопытны…», — писал Пушкин в путевых очерках «Путешествие в Арзрум».
Летом 1829 года, желая собственными глазами увидеть войну, Александр Сергеевич оказывается в Закавказье, где армия генерала Паскевича воевала с османскими войсками. По дороге в Арзрум, проезжая Армению, близ затерянной в горах армянской деревушки поэт встретил одинокую арбу, сопровождаемую несколькими грузинами. На вопрос, откуда они и что везут — последовал ответ: «Грибоеда». Так описывает поэт последнюю встречу с тем, кого при жизни называл одним из самых умных людей России — дипломатом, поэтом и драматургом Александром Сергеевичем Грибоедовым.
В ловушке житейских обстоятельств и неизвестности, чаще окруженного завистниками и глупцами, чем людьми, близкими по духу, Грибоедова, по воспоминаниям Пушкина, не оценили по достоинству как поэта, и его способности государственного человека долго не были востребованы: «Несколько друзей знали ему цену и видели улыбку недоверчивости, эту глупую, несносную улыбку, когда случалось им говорить о нем как о человеке необыкновенном. Люди верят только славе и не понимают, что между ими может находиться какой-нибудь Наполеон, не предводительствовавший ни одною егерскою ротою, или другой Декарт, не напечатавший ни одной строчки в «Московском телеграфе».
Остается лишь удивляться масштабу личности и гения Грибоедова, наперекор бедам и стрелам судьбы, сумевшего за 34 года жизни проявить себя блестящим дипломатом высокого ранга, принесшим российской короне Туркманчайский мир, победоносно закончившим войну с Персией, а также войти в первый ряд классиков отечественной словесности, став автором краеугольной русской пьесы, так точно и остро обозначившей коренные проблемы русской общественной жизни, что и сейчас, спустя почти 200 лет после написания, она остается понятной, актуальной, а значит – живой.
Однако приходится заметить, что Александр Сергеевич Грибоедов – пассионарий, цивилизатор и культуртрегер, эрудит, блестяще образованный интеллектуал, личность, обладавшая всеми чертами гениальности и во многих отношениях трагическая – даже сегодня оценен не вполне. Он, как «Terra Incognita», завораживает яркостью натуры, редкой оригинальностью ума, изысканной прозрачностью и силой слова, но охватить эту богатую натуру во всей полноте, сказать: «Да, я знаю эту душу», — мы до сих пор не можем.
О жизни Грибоедова информации немного. Историки спорят даже о дате рождения. Общеизвестно, что Грибоедов, будучи главой дипломатической миссии в Персии, геройски погиб в, так называемой, «тегеранской резне», но мало кто имеет представление о его блистательных дипломатических победах, принесших России военную славу, упрочивших ее политический вес на мировой арене, а потому вписанных золотыми буквами в историю отечественной дипломатии.
Парадоксальным образом Грибоедов остается одной из самых загадочных фигур также и в русской литературе, несмотря на то, что его имя знакомо каждому школьнику, цитаты из его бессмертной пьесы давным-давно ушли «в народ», а саму комедию продолжают ставить лучшие режиссеры страны. Грибоедов – классик, о котором читатель знает поразительно мало. Он предстает неким «русским Гомером», чьи сочинения вошли в быт и сознание народа, но личность сочинителя носит полулегендарный характер.
Вот почему новые историко-литературные изыскания и находки исследователей жизни и творчества Грибоедова так важны тем, кто хочет знать правду о великом деятеле русской литературы 19 века. Они будут интересны широкому кругу читателей, ценны для ученых и важны для сохранения культурной преемственности поколений и дальнейшего развития гуманитарной мысли.
Русская литература классического периода по праву считается одним из высочайших художественных достижений цивилизации, но для того, чтобы дотянуться собственной мыслью до ее высот, надо понимать контекст эпохи, во время которой она создавалась, и хотя бы пунктирно, общими, но честными словами очерчивать в уме жизненную канву ее авторов. В отношении А.С. Грибоедова эти информационные лакуны помогает восполнить книга А.С. Черткова «А.С.Грибоедов. Начало. Персидская миссия 1818-1823 гг.».
В данной работе Алексей Сергеевич подробно освещает малоизвестный широкой читательской аудитории период жизни Грибоедова с 1818 по 1823 гг., включающий в себя Тавризский период его пребывания в качестве секретаря посольства в составе русской миссии в Персии в 1819 году, когда, в рамках соблюдения условий Гюлистанского мирного договора 1813 года, ему удается вывести на родину 70 пленных русских солдат, составлявших личный батальон охраны персидского шаха. Это достижение было огромным успехом молодого дипломата. Оно произвело ошеломляющее впечатление на сильных мира сего и в Персии, и в Англии, и в Петербурге.
Автор также повествует о деятельности и жизненных обстоятельствах Грибоедова, когда тот был назначен в Тифлис секретарем по дипломатической переписке при штабе генерала А.П. Ермолова, проконсула Кавказа, в начале турецко-иранской войны 1821-1823 гг.
Исследователь касается любопытного документа, составленного Грибоедовым: проекта Закавказской торговой компании, на манер Ост-Индской, с правом иметь войско, объявлять войну и заключать мир. По сути, это был проект государства в государстве.
Оригинален авторский подход к изложению материала – писатель не просто излагает факты в хронологической последовательности, а идет от путевых заметок Александра Сергеевича, кропотливо, как за нитью Ариадны, шаг за шагом расшифровывая скрытые смыслы, нарочно или нет, упрятанные Грибоедовым между строк. Исследователь как бы дорисовывает картины, обступающие «секретаря бродящей миссии» в его изнурительном странствии за пределами России то под снедающим персидским солнцем, то под пронизывающими ветрами, в гололед и снежную заводь, которые тот этюдно набросал в своих заметках.
А.С. Чертков прослеживает эволюцию характера молодого дипломата от ощущения себя подчиненным, от которого мало что зависит, игрушкой в руках судьбы, до осознания себя государственным деятелем, который самостоятельно принимает решения и целиком несет за них ответственность.
Кроме того, акцентируется внимание на внутреннем конфликте Грибоедова и его наиболее вероятных предпосылках.
…Жизненный опыт подсказывает нам, что всякий неординарный человек выдающихся дарований обладает сложным характером. Далекий от обывательских толков и взглядов, он видит мир во всей его противоречивости, конфликтности, и сам является отражением этого мира.
Взгляните на портреты Александра Сергеевича. Перед нами внутренне собранный, педантичный, эмоционально бесстрастный, целиком сосредоточенный на собственных «чертогах разума» государственный чиновник. Трудно поверить, что человек с портрета пишет у себя в дневнике: «Мученье быть пламенным мечтателем в краю вечных снегов».
Удивительно, но этот застегнутый на все пуговицы чиновник с холодным проницательным взглядом, оказывается, еще и отчаянный смельчак, в первых рядах в полный рост гарцующий на лошади под вражеским обстрелом, воин, не уступающий черкесам в искусстве джигитовки, а при случае не чуждый гусарским проделкам: например, въехать на коне в бальную залу. Он и вундеркинд-полиглот, и талантливый композитор, и пианист, которому прочат блестящую музыкальную карьеру. Все сверкающие грани сходятся в один бесценный самоцвет — гения с душой поэта и умом государственника – и блеск этого неповторимого самоцвета затмевает все сокровища мира, в том числе, и кровавый алмаз коварных восточных владык…
После чудовищной бойни в тегеранской резиденции, когда взбесившаяся чернь, не встречая противодействия со стороны персидских властей, подспудно питаемая английским влиянием, растерзала посланника и почти всех участников русской миссии, в Петербург отправилась персидская делегация. Желая откупиться за пролитую кровь, но, главное, отвести от себя угрозу возможных военных действий со стороны России и испросить облегчения долгов по контрибуции, принц Хозрев-Мирза привез в подарок императору богатые дары, среди которых был великолепный алмаз «Надир-Шах», обрамлённый множеством рубинов и изумрудов, украшавший когда-то трон Великих Моголов.
Николай I простил один курар контрибуции, а выплату другого отсрочил на пять лет. Это при том, что, по воспоминаниям героя Отечественной войны 1812 года, поэта и мемуариста Дениса Давыдова: «В Персии все были убеждены, что наше правительство не замедлит предать в свою очередь смерти высланного сановника и его свиту». Хочешь — не хочешь, а вспомнишь строки М.Ю. Лермонтова из стихотворения «Смерть поэта»:

«Есть грозный суд: он ждет;
Он не доступен звону злата,
И мысли и дела он знает наперед».

…Позже высказывались мнения, будто косвенной причиной тегеранской резни был сложный характер Грибоедова, тот самый внутренний конфликт. Якобы излишняя гордость, высокомерие, а вследствие этого, пренебрежение субординацией и презрение к обычаям и порядкам персов привели к тому, что заполыхало там, где и раньше беспрерывно искрило. Эта версия событий вполне устроила русского самодержца, не собиравшегося развязывать новую войну с персами. Ради нейтралитета с Персией в Петербурге предпочли забыть историю убийства Грибоедова.
Однако подробное изучение хроники жизни и дипломатической деятельности Александра Сергеевича, становления и возмужания его как личности и профессионала, позволяет составить иную картину произошедшего.
Да, Грибоедов – человек сложной и интересной эпохи: не так давно пала Бастилия, во Франции, неслыханное дело, установлена республика, на мировую авансцену выходит величайший в истории реформатор – Наполеон, упразднены сословия, торжествует выборность, начал реализовываться принцип «меритократии», согласно которому править должны лучшие по способностям и талантам. Русские офицеры, возвращаясь из Франции на родину после победы 1812 года, привозят с собой воспоминания об обществе, где нет монархии, нет крепостного права. Они более не хотят видеть своими крепостными рабами тех, кто только что рядом с ними плечом к плечу в солдатском звании проливал кровь под вражеским огнем.
Конечно, социально-политические перемены во Франции вдохновляли российское прогрессивно мыслящее общество. Лучшие умы размышляли о том, как идеи свободы и равенства всех перед законом привить русской среде. Радикально настроенные молодые люди, объединялись в тайные общества, где размышляли, как реформировать крепостническое самодержавие.
Грибоедов был знаком с будущими декабристами и, безусловно, его тоже волновала будущность Российской империи, что нашло отражение в образе Чацкого – идеалиста-мечтателя, принципиального антикарьериста, предтечи экзистенциального героя 20 века, индивидуальности в окружении типажей.
В Чацком есть черты Грибоедова. Он не ходульный персонаж, не вписывается ни в один канон: Чацкий – живой, настоящий. Главный герой пьесы, написанной накануне восстания декабристов, перерос свое время, одним своим существованием обесценивая закоснелые общественные институты и устаревшие способы мыслить и действовать. Его пылкое ораторство, возвышенная риторика, прямолинейная речевая несветскость – это, как писали Ю.М. Лотман и М.В. Нечкина, бытовое поведение декабриста.
В то же время, Грибоедов, по всей видимости, не считал достаточным уровень компетенции заговорщиков и прекрасно понимал, что в противостоянии Чацкий – Фамусов, у Чацкого нет шансов. Фамусов всегда выйдет победителем. Не потому, что Чацкий хоть в чем-то не прав, и истина не на его стороне – просто для победы Чацкого в России не доставало почвы.
Но, в общем, ясно, что свободолюбивому, европейски образованному Грибоедову было крайне неуютно, не по душе в Персии – крае самых жестоких и авторитарных деспотий.
И, да, Грибоедов не мечтал о карьере дипломата. Он, как и Лермонтов, который не хотел ехать воевать на Кавказ, тоже хотел заниматься сочинительством, изучать историю и путешествовать. Он, как и Михаил Юрьевич, обладая пророческим даром, острым умом и всецело осознавая смертельную опасность, поджидающую именно его в Персии, понимал, что безапелляционно требовать выплат контрибуции, значит подписать себе приговор. Но он не мог поступить иначе – Николай I требовал выплат контрибуции вовремя, «Отсрочек не давать» — неслось из Петербурга. А контрибуция по тем временам была фантастическая, в пересчете равная 20 миллионам рублей серебром. Позже примерно за те же деньги Россия продаст Америке Аляску.
Всё знал, понимал и предчувствовал Грибоедов, но в его характере было еще одно – то, что сделало его великим сыном Отечества, но и роковым образом стало причиной гибели: он всегда отвечал на вызовы судьбы. Коли выпало на долю отстаивать интересы России в большой политической игре, которую та вела в Средней Азии и на Кавказе, то он честно, как солдат, до конца выполнял то, что предписывал ему долг…
«И никто не признал ни заслуг его, ни преданности своим обязанностям, ни полного и глубокого знания своего дела!» — писал после убийства Грибоедова его сослуживец по работе в штабе генерала А.П.Ермолова в Тифлисе Н.Н.Муравьёв.
Лишь в 1862 году, спустя почти 40 лет после написания, был опубликован полный текст «Горя от ума», до того переписывавшийся от руки и распространявшийся в списках. И только в 1912 году в Тегеране на территории Российского посольства рядом со зданием, где произошла резня, на деньги собранные русской колонией в Персии, был установлен бронзовый памятник Грибоедову работы скульптора В.А. Беклемишева.
В наши дни читательский интерес к жизни и творчеству Александра Сергеевича Грибоедова не гаснет. Публикуются новые научные работы, проливающие свет на тайну личности гения и короткую, но незаурядную историю его жизни. Одна из таких работ – книга А.С. Черткова «А.С.Грибоедов. Начало. Персидская миссия 1818-1823 гг.», написанная с глубоким знанием предмета, любовью и надеждой на то, что вклад Александра Сергеевича Грибоедова в развитие и процветание России не будет забыт.

Инга Радова, фи­лолог, литературный критик, артэс­се­ист, автор кри­тичес­ких ста­тей и ху­дожес­твен­ных эс­се, пос­вя­щен­ных театру, жи­вопи­си, ак­ту­аль­но­му искусству, ли­тера­туре и му­зыке.